С чего начинается коллекция? С интереса. С того что в тот или иной жизненный период становится близким. Те кто «заболел» коллекционированием по спортивной, а тем более Олимпийской тематике, чаще всего люди причастные к спорту.
К большому ли спорту, к малому ли, в мечтах ли, в действительности, но причастные. А для тех, кто не был причастен к спорту, остаётся такая вещь как «случай», который и подтолкнёт «интерес». Обычно коллекционеры люди «упёртые» - начал собирать что-то одно и будет «копать» в этом направлении всю жизнь, расширяя «в глубину и ширину», роя отдельные туннели.
Дальше продажи или обмена части коллекции не вписывающийся в общую концепцию не пойдёт. «Махнуться всё на всё» способны только самые отчаянные. Но для такого обмена их должна найтись хотя бы парочка, что среди коллекционеров вещь почти не реальная – всегда чего-то жаль. Леонид никогда отчаянным не слыл. В действиях всегда сквозила неторопливость.
Профессия фотографа суету не терпит – прежде чем затвором щёлкать требуется думать, что и как запечатлеть хочешь. Только так и получаются не просто фотографии, а считай почти картины, с эмоциями, рвущимися наружу из тесных рамок плоского изображения. Он ещё с детства, рассматривая репродукции картин в журнале «Огонёк», привык к этому странному чувству, когда не то ты растворяешься в изображении, не то оно тебе в душу входит.
Но на обладание таких картин денег у простого фотографа провинциального города, разумеется, никогда не нашлось бы. И маленький Лёня стал собирать марки с изображением картин из музеев всего мира. Слова «интернет» в его детстве и фантасты не слыхивали, каталоги музеев были для мальчишки не доступны, а марка с картиной великого автора – вот она перед ним, почти как настоящая картина. И душу бередит и глаз радует. Лёня вырос до солидного с импозантной шевелюрой и бородой Леонида, а страсть филателиста не угасла. По выходным ходил в клуб, свою коллекцию показать, чужие посмотреть, сменять – купить.
Люди в клубе мелькали разные. Кто–то приходил на минуту и оставался навсегда, кто–то несколько раз солидно продемонстрировав свои кляссеры, сюда больше не появлялся. Общения по выходным для большинства было маловато, и коллекционеры нередко заглядывали, друг к другу в гости. Леонид семьёй обременять себя не торопился, а потому на правах единовластного хозяина гостям был рад. Тем более таким же «заражённым собирательством», как и сам.
А под Новый 2002 год Леонида обокрали. Обокрали глупо и примитивно. Парнишка многие месяцы мелькавший в клубе и не единожды заглядывавший к нему на огонёк, пока он возился на кухне с заваркой чая, сгрёб все кляссеры, которые не раз рассматривал к себе в сумку и тихо выскользнул из квартиры. Потом были долгие и бесплодные походы в милицию.
Заявление приняли, но оперативники напрягаться на такую мелочёвку не хотели. Разок на квартиру парня заглянули, выслушали, что укатил к себе в деревню и успокоились. Тащиться в область то ли не хотелось, то ли было некогда. Филателисты только с виду народ тихий, листами в альбомах шуршат.
Узнав о Лёнином горе, народ закипятился. Квартиру отщепенца взяли под такое наблюдение, что чекисты в 37-м позавидовали бы. Проверили деревню – парень там даже не появлялся. По городу начался чёс – проверяли всех знакомых вора. Взяли его возле дома подружки, что бы ни брать греха на душу сволокли тем самым «занятым по горло» милиционерам. Органы содействию общественности были рады и после допроса отпустили греховодника до суда под подписку о невыезде. С этой-то подпиской он и исчез раз и навсегда.
Что касается коллекции, то следователь добросовестно записал в протокол, что продана она по случаю неизвестно кому. Так что гражданин Леонид может не сомневаться, его делом занимаются, ищут. Заходите, узнавайте. Пока искали парня, была надежда, была цель. Теперь же у Леонида появилось какое – то странное чувство – вроде сам здоров, вроде внешне дома ничего не изменилось: в закрытом шкафу и не заметишь что–то не достаёт, а на душе такое…. Как после пожара или смерти близкого человека. Вакуум. Днём работа отвлекала, а по вечерам не хотелось ни с кем общаться, сочувствие в глазах видеть. Оставался один неназойливый собеседник – телевизор. За всей этой суетой он и не заметил, как на дворе начался март.
Олимпиаду в Солт–Лейк–Сити он пропустил, да и спортом никогда не увлекался, но теперь от нечего делать смотрел зимние Паралимпийские игры. Поначалу было недоумение. Казалось это там, в обычном спорте: «Быстрее, выше, сильнее», а у этих что? До высот и быстроты олимпийцев этим никогда не дотянутся. Так ради чего напрягаться? Неужели только ради наград? Этакая жажда славы с примесью стремления заработать? Экран телевизора выплескивал репортажи, дикторские комментарии, интервью с победителями. Мы счастливы, поздравить…, я горжусь своей победой…, эта медаль как символ признания…. Штампованные фразы. Они были, есть и будут. Может и правильные, но штампованные.
И вдруг: «Как вы пришли в спорт? - Себя перемочь хотел. Изменить в себе и для себя то, что не мог изменить для видевших меня окружающих людей». Изменить себя, перемочь…. Это интересно. Леонид стал припоминать, куда задевал пару металлических банок от кофе, в которых ссыпал многие годы разную мелочь. Отыскав банки, вывалил их содержимое на стол, быстро перебрал. Отдельно отложил два значка. Один был с олимпийским Мишкой. Мишка был не примитивно трафаретный – постарались изготовители, не только контуры воспроизвели, но и волоски шерсти изобразили.
Спустя годы эмаль выглядела как новенькая, не потускнела и не повредилась. Второй значок был переливчатым – за потускневшим ребристым оргстеклом изображения конькобежцев, лыжника и хоккеиста рывками перетекали друг в друга на фоне надписи «Япония. Саппоро. 1972». Застёжка сделана плохо, примитивно, из мягкой не способной проткнуть ткань стали. Он в детстве хотел значок поносить, да так и не смог прикрепить его. Два значка рядом. Олимпиады в восемь лет разницы. Начиналась новая коллекция.
- Леонид, ты чего «окрас сменил»? Из филателистов в фалеристику подался? Ты и Олимпиада? Чего в спорт шарахнулся от любимой живописи? - Надо же что-то собирать, - он тоже, как и дикторы, ввел для себя словесный штамп. Не рассказывать же каждому про те слова: «Себя перемочь хотел. Изменить в себе и для себя то, что не мог изменить для видевших меня окружающих людей».
Источник: domantik.ru
Фото из открытых источников