В объятиях багряного вихря

К 155-летию со дня рождения русского художника
Филиппа Андреевича Малявина

23 октября 2024 года исполняется 155 лет со дня рождения русского живописца и графика Филиппа Андреевича Малявина. Его малая родина – посёлок Казанка – до революции принадлежал Самарской губернии, после чего отошёл к Оренбургской области.

Уже в пять лет Филиппа замечали за копированием икон. Когда мальчику было одиннадцать, в 1885 году, в Казанку приехал навестить родственников монах из Греции – из монастыря Святого Пантелеймона на Афоне. Увидев, насколько талантлив Филипп, он взял его с собой, чтобы тот смог постичь основы «церковной живописи».

Так в 1870-1880-х годах выглядел монастырь Святого Пантелеймона на Афоне, каким запечатлел его на своей цветной литографии художник А.Т. Траншель.

Мальчика, не избалованного обилием детских впечатлений, поразила невиданная природа, обычаи, архитектура русского монастыря, находящегося так далеко от России.

Благожелательный прием, оказанный монахами будущему живописцу, ободрили его, и постижение иконописного мастерства стало его исполневшейся мечтой.

Афонские мастера иконописи терпеливо объясняли талантливому русскому мальчику, каким должен быть настоящий иконописец. Кроме икон, Малявин учился также писать пейзажи невиданной им до этого далёкой земли.

Манящая даль морская тоже постоянно радовала его душу и побуждала всё чаще брать кисть в руки. Именно принадлежащий молодому послушнику Филиппу Малявину натурный морской этюд привлёк внимание знаменитого русского скульптора Владимира Александровича Беклемишева, когда он в декабре 1891 года побывал на Святой горе.

Двадцать лет спустя Филипп Малявин напишет портрет своего благодетеля. Он и сейчас хранится в Музее Академии художеств — Музее-квартире Исаака Бродского, на Площади искусств в Санкт-Петербурге.

С Афон-горы Беклемишев заберет Малявина с собой на берега Невы, где он станет обучаться в Императорской академии художеств. Именно это учебное заведение одним своим крылом и представлено на рисунке Анны Петровны Остроумовой-Лебедевой, которой довелось учиться вместе с Малявиным.

Вот как она об этом вспоминала: «Я держала вместе с ним экзамен в Академию. Во время работы моё внимание было зацеплено странной фигурой. Юноша в какой-то необычной одежде. Похоже на монашеский подрясник. На голове шапочка в виде скуфейки, низко надвинутая на глаза. Из-под неё висели длинные волосы до плеч. Лицо плоское, скуластое, корявое. Брови опущены к вискам. Светлые, небольшие глаза. Лицо монашка, книгоноши. Простецкое лицо. Второй раз я увидела его в классах Академии. Я рисовала недалеко от него. Перед началом занятий он, ни с кем не здороваясь, с опущенными глазами, прошёл к своему месту и тихонько стал развёртывать свой рисунок. Потом, оглянувшись кругом, он торопливо перекрестился, что-то боромоча про себя, перекрестил рисунок и принялся за работу. <…>

В первый же год, после лета, он привёз отличные этюды своей матери, сестры <Александры Андреевны Малявиной – О.Л.> с книгой… и отца. <…> …

Малявин страшно одарённой человек. Без образования, из крестьянской среды и выросший впоследствии среди беспутных монахов Афона. Он остался, несмотря на это, таким свежим, чистым, непосредственным. Как в нём сильны такт и врождённое чувство ко всему прекрасному! Здесь он проявляет себя тонким и глубоким наблюдателем и психологом».

В 1894 году по настоянию Беклемишева Малявин начинает заниматься в мастерской Ильи Ефимовича Репина в Императорской академии художеств, где, кроме Остроумовой-Лебедевой, также учились Игорь Эммануилович Грабарь, Константин Андреевич Сомов и другие знаменитые в будущем художники, образы которых Малявин увековечил в своих портретах.

Если Малявин писал Грабаря в 1895 году, то сам портретируемый создал свой «Автопортрет в шубе», будучи на 52 года старше. Однако сохранил свой молодецкий задор, привычку очень рано подниматься с кровати и с первыми лучами солнца уже браться за работу. Несмотря на то, что больше всех Беклемишеву понравилась у Филиппа именно зарисовка морского пейзажа, Грабаря Малявин энергично отговаривал посвящать себя пейзажному жанру. Филипп Андреевич тогда был искренне убежден в том, что после Левитана в жанре пейзажной живописи уже никто не сможет сказать нового слова. Но Грабарь смог опровергнуть такие предположения своей проникновенной «Февральской лазурью», ради опускания горизонта для которой даже специально выкопал траншею и работал, стоя в ней, «Мартовским снегом», и другими сочными, яркими импрессионистическими пейзажами.

Однако даже такие жизнеутверждающие и убедительные портреты современников и коллег стали далеко не главным, что оставило имя Малявина в истории мировой живописи. На своих мажорных, задорных и брызжущих светом картинах Филипп Андреевич полюбил изображать русских крестьянок.

Так, одна из них, «Крестьянка, вяжущая чулок», наряду с упоминавшейся Анной Петровной Остроумовой-Лебедевой картиной «За книгой. Портрет Александры Андреевны Малявиной», выставлялась в салоне Московского общества любителей художеств. Там их и приобрёл Павел Михайлович Третьяков.

В 1900 году картина Филиппа Андреевича «Смех» была представлена на Всемирной парижской выставке, чья афиша стиле ар-нуво стала самостоятельным произведением искусства, и удостоена золотой медали.

В 1901 году картина Филиппа Андреевича «Смех» была выставлена на IV Венецианской биеннале, в результате чего куплена итальянским правительством, и помещена в только что открытой Международной галерее современного искусства.

На полотне, созданном четыре года спустя под таким же названием, у Малявина будет представлена еще и одиночная фигура смеющейся русской женщины.

Выставка работ творческого объединения 36-ти художников России начала XX века, куда входил и Малявин, афишу для которой подготовил в технике хромолитографии Михаил Александрович Врубель, состоялась в конце декабря 1901 года в залах Строгановского художественно-промышленного училища.

А на следующий год Филипп Анддреевич выставляет в этом Сообществе еще одно свое широкомасштабное полотно «Три бабы», написанное в 1902 году.

Сейчас эта полная экспрессии форм работа находится в одном из наиболее крупных мировых собраний европейской живописи и скульптуры периода 1850-1910 гг. – парижском Музее д'Орсэ.

Купивший отличающуюся достаточно смелой красочной гаммой картину Малявина Музей изобразительных искусств, находится на левом берегу Сены.

Для организации этого выдающегося собрания живописи и скульптуры было использовано здание бывшего Орлеанского вокзала, который был спроектирован в стиле бозар французским архитектором Виктором Лалу.

Следует предположить, что и полотно Малявина тоже помогло сделать Музей д'Орсэ третьим по популярности из числа всех музеев Парижа, а также десятым – во всем мире. Капитально поработав во Франции, Филипп Андреевич Малявин возвращается известным и достаточно обеспеченным художником. Это позволяет ему жениться на своей однокурснице по мастерской Репина в Императорской Академии художеств, вольнослушательнице Наталии Карловне Новаак-Савич. Она была дочерью соратника Тараса Григорьевича Шевченко по Кирилло-Мефодиевскому братству, известного общественного деятеля Н.И. Савича.

У счастливой пары родились дочери Зоя и Галина. Славную семью мы можем видеть на малявинском автопортрете с женой и дочерью 1911 года работы.

Вместе с семьей Малявин почти постоянно живет в купленной им усадьбе под деревней Аксиньино, которая теперь относится к Окскому сельскому поселению Рязанского района Рязанской области Российской Федерации.

В 1901-1902 годах Александр Николаевич Бенуа издаст «Историю русской живописи в XIX веке», включение в которую Малявина будет звучать как настоящее признание высокой значимости его живописного и графического творчества для истории отечественного и мирового искусства.

В 1904 году Бенуа упомянет о Малявине еще и в издании «Русская школа живописи», что также будет свидетельствовать о высоком престиже его творений.

Подобные акты признания ко многому обязывали требовательного к себе Малявина. И именно в это время он находился на пороге своего едва ли не главного художественного открытия. Малявин буквально вихрем врывается в современную ему живопись.

Герой малявинского портрета Игорь Эммануилович Грабарь так вспоминает об истории создания монументальной картины «Вихрь»: «Зная, что я много возился с технологией красок, он просил меня дать ему какой-нибудь рецепт связующего вещества, поднимающий светосилу и интенсивность цвета – он собирался сам тереть краски. Я дал ему рецепт, главными составными частями которого были венецианский терпентин и копаловый лак, предупредив его, что успех зависит от правильности дозировки: слишком большой перевес терпентина может сделать краску почти несохнущей, почему его надо регулировать смолой-копалом, расплавленным в льняном масле. Неумеренное количество венецианского терпентина, взятое Малявиным в связующем веществе, превратило красочное тесто этой картины в массу, до сих пор не затвердевшую, в жаркие летние дни распускающуюся и даже грозящую прийти в движение. Но яркость красок, их блеск действительно изумительный, оставляя далеко позади яркость простых масляных красок».

Венецианский терпентин, ставший одним из весомых слагаемых малявинского успеха, очень символичен для его творчества, поскольку называемая так смола добывается из произрастающей в Альпах лиственницы. А на сваях из ее, не поддающихся разложению, стволов уже веками стоят и радуют глаз миллионов туристов со всего мира великолепные венецианские палаццо.

И таким же прекрасным «дворцом» стал неповторимый малявинский «Вихрь». Хотя этот холст и был на 18 сантиметров короче холста многофигурного «Смеха», но на 29 см. выше его! А суммарно это – 9,143 квадратных метров!

По воспоминаниям русского революционера, живописца, графика, художественного и театрального критика Сергея Сергеевича Голоушева (Сергей Глаголь): «Вихрь производил впечатление красивого ковра с огненно-красными, малиново-красными и сине-зелеными пятнами. Краски горят. Долго смотреть на них больно глазам, и всё-таки оторваться не хочется. Что-то чарующее, влекущее к себе».

Увидев это полотно на выставке, проходившей в Екатерининском зале при Санкт-Петербургской шведской лютеранской церкви, Совет Третьяковской галереи незамедлительно принимает решение о покупке его в собрание этого всемирно известного музея.

Игорь Эммануилович Грабарь так отзывался о полотнах Малявина: «Его "мужики" и "бабы" - не просто портреты и этюды и даже не характеры только и не типы, а целый мир совсем особенный, никем до того не замеченный, им одним высмотренный».

Подддержавший в детстве талант Малявина Владимир Александрович Беклемишев, а также Илья Ефимович Репин при поддержке со стороны русского гравера немецкого происхождения, ксилографа и офортиста Василия Васильевича Матэ выдвигают кандидатуру Филиппа Андреевича Малявина на почётное звание академика.

23 октября 1906 года Малявин избирается академиком Императорской Академии художеств, и отправляется в Париж. Здесь он будет жить у русской и советской художницы, графика, мастера эстампа и силуэта, педагога Елизаветы Сергеевны Кругликовой.

Во время поездки во Францию Малявин знакомится с проживавшим в Мёдоне русским и французским биологом, почётный членом Петербургской академии наук, лауреатом Нобелевской премии в области физиологии и медицины Ильей Ильичём Мечниковым.

Во время этой памятной встречи Малявин напишет портрет великого учёного.

В феврале 1919 года, согласно инициативе Рязанского губернского отдела народного комиссариата просвещения, была организована выставка, посвящённая 50-летию Малявина. Следует отметить, что это событие стало первой персональной экспозицией на протяжении всей творческой карьеры Филиппа Андреевича.

Во время этой выставки Рязанский музей купил две крупные картины Малявина «Старуха» («Портрет Татаринцевой» 1898 года) и «Старик у очага».

Благодаря успеху выставки Рязанского Наркомпроса Малявин был приглашен в Москву. В Кремле Филипп Андреевич выполнил разноплановые натурные зарисовки Владимира Ильича Ленина.

К этому же времени относится также и «Портрет А. В. Луначарского». На выставке Ассоциации художников революционной России в 1922 году эта работа получила заслуженное признание.

Несмотря на это Малявин с семьей уедет за границу, где будут проходить его новые персональные выставки и хорошо раскупаться все новые и новые работы. Но тосковать по России он будет до последнего дня своей жэизни.

Латышев Ю.А., Латышева П.А., Латышев О.Ю., Павлович С.,Тадич-Леско К.