А.А. Бородин. Путь от члена КЮФ до президента

Мы продолжаем наше знакомство с президентом Союза филателистов России Алексеем Анатольевичем Бородиным. Вторая часть нашего разговора называется «Путь от члена КЮФ до президента».

— Алексей Анатольевич, вы рассказывали, что ваше увлечение марками началось с подачи отца.

— Да, в филателию меня привёл отец Анатолий Васильевич Бородин. В 1941 году, в возрасте 18 лет, он ушел добровольцем на фронт. Как уроженец Саратова, да и как многие волгари, был определен в ВМФ (Военно-морской флот). Боевое крещение получил во время Сталинградской битвы в составе 2-го дивизиона бронекатеров Волжской военной флотилии. При выполнении боевого задания был ранен и награжден «Медалью за отвагу», позже, корабли флотилии были переданы Черноморскому флоту, в составе которого дивизион участвовал в высадке легендарного десанта на Малую Землю, а затем в Керчи.

Экипаж бронекатера БК 53. 1943 год. А.В. Бородин в центре второго ряда

После освобождения Одессы, в составе вновь сформированной Дунайской военной флотилии, на бронекатере он прошел весь путь по Дунаю до Вены. Был награждён Орденом Отечественной войны I степени и Орденом Красная Звезда за боевые подвиги при освобождении Белграда и Будапешта.

 

Заметка во фронтовой газете о награждении А. Бородина Орденом Отечественной войны I степени. 1944 г.

А.В. Бородин перед демобилизацией. 1946 г.

После демобилизации, вернувшись домой, поступил в Саратовский университет. После его окончания был направлен в Москву в Высшую дипломатическую школу, затем в Индию работать в советском посольстве, где я родился, и провел несколько первых лет своей жизни.

— Сохранились у вас его военные письма?

— К сожалению, нет. В 1964 году в Саратове умерла моя бабушка. А так как квартира была муниципальная, ее нужно было освободить. Отец поехал забирать вещи и нашел в шкафу чемодан со своими фронтовыми письмами и фотографиями, которые бабушка бережно хранила. Это все он взял и сжег. Поскольку тогда отец не был филателистом, он уничтожил письма как документы, чтобы они не попали в чужие руки. Да и везти их в Москву некуда было — жили мы тогда в тесной коммунальной квартире. А спустя много лет, когда он увлекся марками и появился массовый интерес среди филателистов к полевой почте, он очень жалел, что лично сам их уничтожил. Ни одного не сохранил, даже для памяти…

— А как ваш папа пришел в филателию?

— Как раз, работая в Индии, он заинтересовался филателией, поскольку его привлек большой выбор иностранных марок, которых в то время, в Советском Союзе видели единицы. Индолог по специальности, отец начал коллекционировать марки Индии, Непала, индийских штатов и княжеств. Естественно, в те далёкие 60-е годы любая иностранная марка рассматривалась в СССР как диковинка. Индия — довольно продвинутая филателистическая держава, поскольку это — бывшая английская колония; там всегда все делалось по правилам. Индийский филателистический рынок в то время был насыщенным, но недорогим, поэтому отец привозил из командировок марки целыми коробками. Я тогда учился в первом классе. Привлекла меня тема транспорта. Потом, став старше, ограничился авиацией, самолетостроением и углубился в эту тему уже по-серьёзному. На тот момент у меня уже была приличная библиотека по истории авиации. Отец поощрял это дело, и постепенно накапливался хороший филателистический материал. И вот однажды мне захотелось показать другим, что у меня есть...

— Вы говорили, что попали на филателистическую выставку...

— В 1967 году отец привел меня на выставку, которая занимала весь большой выставочный зал Политехнического музея. Она была приурочена к 50-летию Великой Октябрьской Социалистической революции. Там я впервые увидел, как оформляются выставочные экспонаты и марки, многих из которых у меня не было. Это мне так запало в душу, что захотелось создать нечто подобное из марок своей коллекции.

Отец узнал, что во Дворце пионеров, на Ленинских горах, есть филателистический кружок. Мы с ним туда съездили, и мне понравилось. А ребята там уже готовили экспонаты, которые можно было показывать в стандарте выставочного экспоната. Я практически сразу втянулся в процесс. Летом мы снимали дачу недалеко от Москвы, и там, под строгим контролем отца, я создал свой первый экспонат. Пришлось перечитать много литературы и научиться писать пером. В те годы печатных машинок с большой кареткой практически не было, да и в юношеском классе не приветствовались печатные тексты. К тому же, выставочные листы, продаваемые в то время в магазинах, отличались по ширине от формата А4 и не лезли в стандартную каретку.

Фото из журнала «Филателия СССР». 1970 г.

Так, постепенно, дело пошло, рука встала, у меня начал выходить неплохой шрифт. А когда стало получаться, то началась тяжёлая творческая болезнь: нужно срочно все доделать, отдыхать буду потом. Дело встало на прочные творческие рельсы. Правда, брат вносил «ложку дегтя» — постоянно звал то в лес, то на речку купаться, то на рыбалку... Но я не всегда поддавался на соблазны и сделал этот экспонат, который осенью и принес во Дворец пионеров. Там, как увидели, сразу сказали: «О-о-о, вот ты-то нам и нужен»! И буквально через два месяца мы поехали в Киев. Группу собрала Тамара Сергеевна Сотникова. Очень хорошая женщина, она тогда руководила кружком юных филателистов.

Это мероприятие я запомнил на всю жизнь — первая всесоюзная юношеская выставка. Там было огромное количество и участников, и стендов. Открывал выставку сам председатель Всесоюзного общества филателии (ВОФ), Герой Советского Союза, знаменитый советский полярник Эрнст Теодорович Кренкель. Из его рук я получил свою первую награду. Это событие послужило толчком к моему стремительному развитию.  

Постепенно мой экспонат рос, улучшался, но только через 10 лет вышел на уже взрослый уровень. Стал завоевывать высокие награды на городских, межрегиональных и всесоюзных выставках. Наконец, в родной Индии на Всемирной филателистической выставке «Индипекс 89» получил большую позолоченную медаль, что дало мне право стажироваться в жюри ФИПа. Но это я забежал немного вперед...

— Перерыва в увлечении не было? Обычно бывают периоды, когда запал проходит...

— Конечно, была остановка, поскольку появилось в жизни другое, более важное занятие. Отец привел меня и брата в большой спорт, так как сам был неплохим спортсменом. Он посадил нас на велосипеды... Через год я уже был в сборной Москвы, потом — Союза. Все складывалось удачно: велоспортом я занимался 10 лет, «дослужился» до звания «Мастер спорта СССР», неоднократно становился чемпионом Москвы и страны.

На старте велогонки по Садовому кольцу. Москва, 9 мая 1975 г. (первый слева)

В гонке чемпионата СССР на треке. Ленинград, 1976 г. (в центре)

В 1973 году в составе советской делегации оказался в Берлине на X Всемирном фестивале молодёжи и студентов, где стал призером международной велогонки. В этот период, конечно, спортивная карьера и учёба в институте серьёзно соперничали между собой. А совмещать все одновременно было тяжело, поэтому филателия отошла только на третий план. Образовалась «творческая пауза» в несколько лет.

Значок делегата СССР. Берлин. 1973 г. ММД*

Серебряная медаль соревнования. Берлин. 1973 г.

Но, в 1975 году всё внезапно поменялось. Поскольку я уже имел приличный опыт в создании экспонатов, руководство ВОФ пригласило меня принять участие в международном молодёжном конкурсе, который проходил в Венгрии. От такого предложения нельзя было отказаться! Пришлось на неделю «взять больничный», повесить велик на гвоздь и пропустить очень важное соревнование.

На одном из заданий этого конкурса командам предлагалось оформить выставочные листы. Участникам давали одинаковые пакеты с венгерскими марками, из которых нужно было обозначить тему, скомпоновать марки, придумать и написать текст, обрезать клеммташи и смонтировать на листах материал, таким образом сделать мини-экспонат. А для реализации этого необходимо было знать историю Венгрии и хорошо ориентироваться в её филателистическом материале. Были и ещё несколько заданий, на которых даже пришлось взять гитару и спеть дуэтом. Естественно, мы с напарником Петей Нагульновым лучше всех это сделали, поскольку у нас был приличный опыт, и в итоге заняли первое место. Это было довольно яркое, запоминающееся на всю жизнь событие! Победа немного меня взбодрила. Именно тогда я вновь почуял запах филателии, но велосипед сильно притормозил этот порыв…

На Молодёжном филателистическом конкурсе. Венгрия. 1975 г. (в верхнем ряду 6-й справа)  

Статья из журнала «Филателия», 1975 г.

Сразу после окончания ВУЗа я попал в аварию. Была серьёзная травма с переломом ноги. В одночасье закончилась учеба и спорт. Что было впереди – непонятно. Гипс проносил почти год. И вот именно этот трагический, казалось, момент, и стал переломным в моей жизни. Я понял, что чем-то надо заниматься в борьбе со стрессом. Вспомнил про отложенные марки и начал переделывать свой экспонат. Для него у меня уже было собрано очень много нового материала. Произошла переоценка понятий, как оформлять, как делать план, как размещать материал на листах. Процесс полностью захватил меня. Я, позабыв про тяжёлый гипс, боль и костыли, стал самозабвенно творить новый экспонат. В итоге, в 1978 году я его сделал! Как раз успел ко Всесоюзной молодёжной выставке в честь 60-летия ВЛКСМ, которая проходила в московском Политехническом музее, заняв его весь главный выставочный зал. Там было установлено порядка 300 стендов. И я там получаю золотую медаль и главный приз Министерства обороны — ВЭФ-202! По тем временам это шикарный и дефицитный радиоприемник был... За ним на церемонию награждения я приехал в музей и на костылях, на адреналине, взлетел по длиннющей мраморной лестнице на третий этаж. Это были незабываемые впечатления. А после, дело пошло дальше... Хотя спорт совсем не бросил.

Золотая медаль Всесоюзной филателистической выставки «60 лет ВЛКСМ» (аверс и реверс)

Через год я восстановился после травмы, и серьезно занялся беговыми лыжами, но уже на любительском уровне. Регулярно участвовал в марафонах «Лыжня России», пробегал несколько престижных марафонов в Тарту и Мурманске.

— Вы полностью вернулись к маркам...

— Да, и опять благодаря отцу. В СССР уже была в разгаре «олимпийская филателистическая лихорадка». В преддверии Олимпиады-80 в СССР и других странах стали издаваться тематические марки. В 1980 году мой отец работал в Олимпийском комитете, и это позволило свободно проходить по специальным пропускам в любые спортивные арены, где проводились специальные гашения. Благодаря этому мне удалось отправить большое количество открыток и конвертов со всех олимпийских объектов. Таким образом, была собрана уникальная коллекция служебных писем, марок и абсолютно всех штемпелей. Есть даже олимпийские уники — то, что было недосягаемо для рядового филателиста. Например, переводной штемпель Олимпийского почтамта, который располагался на проспекте Вернадского, и являлся особо охраняемым объектом. 

Конверт от письма, отправленного из Олимпийского комитета с машинным штемпелем. 1977 г.

Конверт от письма со штемпелем «Олимпийский почтамт»,
 отправленный в день закрытия Олимпиады.

После окончания Олимпиады отца, по моей рекомендации, пригласили работать инструктором в Московское отделение ВОФ, что в Армянском переулке. Он тогда делал свой интересный тематический экспонат «Наш друг Индия», на базе имеющегося у него материала. И вот здесь пригодился мой опыт, и мы поменялись местами. Когда-то отец помогал мне оформлять первый экспонат, а сейчас я выступил его главным консультантом: говорил, что и как нужно правильно сделать в соответствии с новыми выставочными регламентами. К тому времени я уже идеально владел чертёжным и другими шрифтами. Многие филателисты обращались ко мне с просьбой оформить листы, поскольку тогда была абсолютно правильная тенденция: оформление с помощью печатной машинки оценивалось жюри ниже, чем рукописное, особенно для юношеских экспонатов.

Удостоверение инструктора Мо ВОФ. 1981 г.

А дальше пошло развитие по спирали. К отцу на Армянский приходили многие филателисты за советом, просили научить, подсказать, как создать достойный выставочный экспонат. На выставках стали появляться новые интересные работы. И вот однажды, к отцу пришел молодой преподаватель из МГУ Александр Сергеевич Илюшин. Был он тогда рядовым филателистом, но хотел создать свой выставочный экспонат. Так началась их совместная работа. В итоге через некоторое время А. С. Илюшин (будущий президент СФР) стал завоевывать медали высокого достоинства на международных выставках. И до конца жизни он считал моего отца своим учителем и уважительно называл его — Гуру.

Бородины на филателистической выставке «115 лет со дня рождения В.И. Ленина».
Политехнический музей. Москва, 1985 г.

Потом всё завертелось дальше. С 80-го по 90-ый годы был самый пик развития филателии в СССР. Проводилось много выставок, в которых я не только участвовал, но и помогал грузить и монтировать стенды (а они весили каждый более 30 килограммов), а также работал в жюри, а на многих московских выставках даже директором. Активисты на своих плечах грузили и вывозили всё. Но тогда и моложе был, и здоровье было другое — спортивное, да и азарт.

Важным для меня событием на филателистическом пути в 1985 году стал XII Всемирный фестиваль молодёжи и студентов в Москве. По решению его оргкомитета в культурную программу фестиваля была включена международная филателистическая выставка, которая разместилась в Клубе советской делегации в Центральном доме Советской армии. На должность директора выставки утвердили мою кандидатуру. Это событие стало настоящим праздником молодости, дружбы и филателии! Выставку посетили бесчисленные делегации разных стран. Так что пришлось вспомнить все английские слова для общения с посетителями. Как оказалось, опыт, приобретённый тогда, мне очень пригодился в будущем. Подробная статья об этой выставке была опубликована на портале Филателия.РУ.

Конверт от заказного письма, отправленного 27.08.1985г. из Клуба делегации СССР

— Алексей Анатольевич, на какую тему вы собирали марки?

— Авиация. Эта тема как была, так до сих пор и осталась у меня основной. Конечно, Индия, как продолжение коллекции отца, а также индийские княжества и штаты. Расскажу про марки Королевства Бутан. Марки этой страны начал собирать еще мой отец, потом, а уже я. Это была экзотическая страна, которая первая стала выпускать в середине 60-х годов диковинные необычные марки — на фольге, на шелке, на грампластинках и пластике. На чем только их не делали.

Про эту страну в СССР мало кто слышал. Почти все знали про газ «пропан-бутан», но про Бутан? Помню интересный момент. В то время многие столичные выставки проходили в Политехническом музее, а я, уже как активист ВОФ, активно помогал отцу в проведении выставок и работе жюри. Обычно коллекцию «Бутан», по «предложению» парторга музея, ставили в самый дальний угол, подальше от идеологически правильных экспонатов. Однако, большинство посетителей проходило мимо головных экспонатов в конец зала, где мгновенно вырастала очередь из желающих на эти диковинные марки посмотреть, среди которых было немало и далёких от филателии посетителей музея.

Ценное письмо Королевства Бутан. 1967 г.

— В вашей биографии, которая размещена на сайте СФР, написано, что вы работали в жюри и на международных выставках. Расскажите об этом периоде...

— На всемирные выставки до 90-х годов ездили только два опытных наших филателиста. Их приглашали в международное жюри. А потом и вовсе — один человек. И никто не знал причину происходящего, пока наш авторитетный филателист, сотрудник аппарата ВОФ Виктор Васильевич Синегубов, не поднял вопрос: «А почему новые кадры в жюри ФИП мы не вводим?». Его услышали. Оказалось – можно. Но на международных выставках оказаться в составе жюри ФИП было совсем не просто. Например, чтобы попасть в список жюри, нужно было выполнить соответствующие требования: иметь свой экспонат, квалифицированный ранее на ФИП-овской выставке не ниже ранга позолоченной медали; затем встать в очередь в лист учеников. Потом тебя могли пригласить (за свой счет) на выставку, где нужно пройти аттестацию. Это довольно сложный экзамен. Во-первых, знание языка должно быть на определенном уровне. В самом начале своего филателистического пути, английский язык специально я не учил. Знания его, в основном, были приобретены в детстве в «индийской песочнице» и из песен Битлз. Марки, конечно, дали большие знания, поскольку у отца были каталоги Гиббонса, и если хочешь что-то посмотреть и прочитать, то надо перевести. И вот лезешь в словарь, переводишь, выписываешь слова. Так филателия невольно толкнула меня к изучению английского языка. Уже потом учил его целенаправленно.

Но вернемся к экзамену, который я держал в Софии в 1989 г. Сначала дают практическое задание. Мне нужно было оценить с расстановкой баллов три контрольных, предложенных комиссией, экспоната. Отдельно от меня их оценивала группа аккредитованных членов жюри ФИП. А потом эти листы сравнивали. Допустимое расхождение оценок в этих листах не должно было составлять 5 баллов из 100. Если разница больше 5 баллов, это - очень плохо. И самое ужасное — мне дали отсудить экспонат «Авиапочта Австралии», страны, про которую я только и знал, что в ней живут кенгуру. Чисто интуитивно, полагаясь на общие критерии для этого выставочного класса, я выставил свою оценку, которая разошлась с общей на 5 баллов! Другие два контрольных экспоната не вызвали у меня проблем и попали в допуск. Ну а потом, был ужасный устный экзамен на знания регламентов и положений ФИП. Принимала его специальная комиссия.

В жюри Всемирной филателистической выставки BULGARIA 89. София. 1989 г. 

— Страшно было?

— Конечно. Ещё как. Во-первых, надо было много знать про материалы и раритеты всех стран конкретного выставочного класса. Во-вторых, учитывалось не только знание филателистического материала, но и коммуникабельность, и, конечно, уровень знания английского языка и как оказалось, наличие юмора, который компенсировал многие мои пробелы. Для успешной аттестации было необходимо набрать 75 баллов из 100. Поскольку я был подозрительно самым молодым среди учеников и был не похож на «стандартного» филателиста, меня прокачивали со всех сторон, задавали самые каверзные вопросы. Но я выстоял, мой результат — 83 балла! Мне пожали руку, поздравили и сказали, «…ну всё, ты наш теперь».

Медаль Всемирной филателистической выставки BULGARIA 89,
состоящая из 2 частей и серебряной плашки-вкладыша. 1989 г.

Дальше было еще интереснее. После аттестации в Софии в 1989-м году, уже в 90-м году, меня уже пригласили в жюри на всемирную выставку в Новую Зеландию. Поехал туда уже за счет оргкомитета. Летел из Москвы через Лондон, Сингапур, Перт в Окленд. Только в воздухе провел 32 часа. Но это было, пожалуй, самое интересное и незабываемое путешествие в моей жизни.

Необычная медаль Всемирной выставки NEW ZEALAND 90 в виде почтового штемпеля

Страницы из удостоверения Коллегии жюри СФР 

Потом была пауза. К тому времени в жюри ФИП пробилось наша новая команда. Монополия на судейство была разрушена. Кроме меня в список ФИП были включены В.В. Синегубов и А.С. Илюшин. Когда мы очутились в этой «колоде» — нас стали приглашать на международные выставки. В жюри ФИП появилась новая команда от СССР – России, и на всех выставках в жюри всегда был наш человек. Это давало возможность объективно оценивать экспонаты наших филателистов. В те годы не было никакого антисоветского и антироссийского настроения, поскольку тогда Президентом ФИП был Ладислав Дворжачек из Чехословакии, которого затем сменил мой земляк Д. Джатия. Да и соцлагерь был очень сильным, мог повлиять на многие решения не только в жюри. Да, у нас тогда было много друзей и союзников среди зарубежных филателистов. На русском языке иногда могли общаться до четверти членов международного жюри, не говоря об участниках выставок.

Бейджи от различных международных выставок

В 1995 году началась подготовка ко Всемирной вставке «Москва 97». Выставка была приурочена к 850-летию Москвы и должна проходить в главном выставочном зале столицы - Манеже. И вот, по предложению тогда уже президента СФР А.С. Ильюшина, меня назначили генеральным комиссаром выставки. Был подписан контракт между ФИП и СФР.

А в 1996 году на Всемирной выставке PACIFIC 97, проходившей в Сан-Франциско, состоялась церемония передачи мне флага ФИП, как представителю оргкомитета следующей выставки - «Москва 97». Это было неожиданно и приятно, но только потом, когда эйфория прошла, я с досадой понял, что мой чемодан совершенно не готов дополнительно принять эту священную реликвию.

С флагом ФИП, переданным Выставке «Москва 97». Сан-Франциско. 1996 г. 

— Подготовка к выставке очень сложный процесс?

— Не то слово! Особенно трудно было в 1997 году. Представьте: Интернета в то время практически не было, а нужно обзванивать, вести бесконечные переговоры с зарубежными филателистами. Я еле успевал совмещать основную работу с общественной, конечно же, в ущерб первой. В задачи генерального комиссара выставки входило: общение со всеми федерациями – членами ФИП с целью получения заявок на участие, их отбор, рассылка бюллетеней и других материалов. Потом необходимо было оказать помощь в визовой поддержке приезжающим в страну национальным комиссарам, обеспечить встречу в аэропорту, оказать помощь в растаможивании экспонатов и их монтаже в Манеже. А в то время никто не думал, что сотрудники таможни не знают, что такое марка, что такое конверт, что такое картмаксимум. Таможенники считали это товаром, для которого нужно было заполнять специальные документы. Это долгая история. Не у кого даже было спросить, а что делать?

Мне пришлось практически жить в Манеже. Когда стали приезжать национальные комиссары, у них я принимал экспонаты, с таможенниками сверяли марки с описями, заполняли таможенные документы. Работа не прекращалась ни днём, ни ночью. Многих далеко немолодых уже комиссаров после изнурительного перелёта пришлось откачивать таблетками или, подаренными ранее прибывшими «напитками-подарками», которые составили настоящий бар в моей подсобке. Думаю, что такого разнообразия напитков даже в баре гостиницы «Интурист» тогда не было. Потом помогал им расселиться в тогда еще действующей гостинице «Россия», а сам возвращался в Манеж и спал на чемоданах с марками, которые стоили тысячи уе.!

С национальными комиссарами выставки «Москва 97». Манеж. 1997 г.

Не обошлось и без курьёзов. Так ночью приехали гневные египтяне и стали писать ноту протеста. Оказалось, что их встречали в другом терминале Шереметьево, как выяснилось позже, по их вине. Несколько человек легко прошли таможню, не оформляя деклараций! А колумбийский комиссар больше суток упрямо просидел на стуле в нейтральной зоне аэропорта, не расставаясь с чемоданом коллекций, которые по инструкции должен сразу после прилёта передать представителям Спецсвязи. Пришлось его вместе со стулом загрузить в инкассаторский броневик и привезти в Манеж. По окончании выставки все таможенные формальности и отправка экспонатов проходили в обратном порядке, но уже несравненно легче. Кроме основной нагрузки, параллельно пришлось мне ещё поработать и в жюри выставки.

Медаль выставки «Москва 97» (аверс, реверс). ММД*  

Для награждения участников выставки были изготовлены уникальные медали. Каждому рангу соответствовали фигурные инкрустированные плашки с эмблемой выставки, изготовленные из золота, позолоченного серебра и серебра имеющие пробы благородных металлов. К золотым медалям прилагался сертификат, подтверждающий их подлинность и необходимый в случае вывоза изделия за рубеж. В последующие годы ни на одной ФИП-овской выставке золото в медалях уже никогда не использовалось.  

Сама выставка прошла просто безумно хорошо. Манеж был полон: более 2000 выставочных стендов, 68 стран-участниц. Было продано 17 тыс. билетов. До сих пор филателисты, кого я знаю, вспоминают этот грандиозный размах и высочайший уровень организации. Работа на выставке отняла, наверное, у меня лет пять жизни, но дала свои результаты, меня стали чаще приглашать в жюри на всемирные выставки, поскольку, как говорится в ФИПе, я «набрал определённый вес».

— И опыт колоссальный...

— Да. И толчок! Я потом часто, более 30 раз, ездил судить всемирные и европейские выставки. Кроме этого, как национальный комиссар, много раз таскал наши экспонаты на международные выставки.  

Медали за работу в жюри международных выставок

После этого была некоторая пауза до 2006 года. В тот год, в Испании, в Малаге, проходила всемирная выставка, где я работал в жюри. Тогда для ФИП следующий 2007 год оказался критическим, не было заявлено ни одной выставки и соответственно, не поступили взносы за патронат. Вдруг, вызывают меня совершенно неожиданно, на совещание директората ФИП и сообщают, что Российская филателистическая федерация запросила патронат на проведение в Санкт-Петербурге вставки в 2007 году. Там присутствовал президент СФР Виктор Васильевич Горбатко, он то и сообщил, что Министерством связи, накануне принято решение — в 2007 году выставке в России - быть! Поэтому, экспромтом мне и предложили, учитывая опыт «Москвы 97», вновь стать генеральным комиссаром всемирной выставки. Я в шоке! Обычная выставка такого ранга готовится боле двух лет, а здесь остаётся меньше года!

— Но отказаться нельзя уже, да?

— И отказаться уже нельзя — ни Министерству связи, ни СФР, ни ФИП, никому. Выставка «Санкт - Петербург 2007» была приурочена к знаменательной исторической дате — 150-летию первой российской марки. Был учтён опыт 1997 года и все, естественно, прошло намного легче, чем 10 лет назад. Я уже знал, где будут подводные рифы и заранее маневрировал, обходя их. Выставка прошла блестяще — участвовало 62 страны. Экспонаты располагались в Центральном выставочном зале «Манеж», расположенном на Исаакиевской площади, и ещё на двух площадках. Участников и гостей разместили в гостиницах в самом центре города. У них была возможность не только посмотреть выставку, но и полюбоваться питерскими красотами и белыми ночами.

С национальными комиссарами выставки «Санкт-Петербург 2007». Манеж. 2007 г.

Выставку открывала губернатор Санкт-Петербурга В.И. Матвиенко

Медаль Всемирной выставки почтовых марок «Санкт-Петербург 2007» (аверс и реверс). СПМД**

На церемонии передачи флага ФИП следующей Всемирной выставке ISRAEL 2008. Санкт-Петербург. 2007 г.  

Это был второй, важный этап в моей филателистической жизни, на очередном съезде СФР меня избрали вице-президентом. До этого и после этого, я не прекращал заниматься выставочной работой на всероссийском и межрегиональном уровне, возглавил Коллегию жюри СФР.

В 2006 году мною, совместно с Тамарой Мельниковой, был выпущен справочник «Как подготовить экспонат к выставке», который был быстро раскуплен филателистами.

Обложка справочника. 2006 год

В этом же году за многолетнюю работу мне было присвоено звание «Почётный член СФР».

Диплом СФР. 2006 г.

Встреча членов Президиума СФР с М.Т. Калашниковым
во время проведения Всероссийский филателистической выставки «Ижевск» 2010».

Во время работы Научно-практического семинара по истории почты и филателии. Санкт-Петербург. 2011 г.

На персональной филателистической выставке Анатолия Карпова. Москва, 2019 г.

На Национальной белорусской филателистической выставке «Белфила 2021». г. Витебск. 2021 г.

А в 2022 году, на последнем съезде СФР, номинировалось несколько кандидатов в президенты, но большинство голосов депутаты отдали мне. За что я всем очень благодарен.

На VIII съезде СФР. Москва, 2022 г.

Моя деятельность и в ФИП не осталась без внимания. Во время церемонии закрытия Всемирной выставки марок PHILAKOREA 2025 Президент ФИП Пракоб Чиракити наградил меня специальной медалью за многолетнюю (с 1989 г.) работу в жюри всемирных филателистических выставок.

Награждение почётной медалью ФИП. Сеул. 2025 г.

Этот факт, несомненно, является признанием вклада СФР в пропаганду и развитие международного филателистического движения и доказывает, что филателия — вне политики. В подтверждение этому СФР получил приглашения от федераций Дубая, Макао и Тайбэя для участия во всемирных выставках, проводимых под патронатом ФИП в 2026 году.

Фото из личного архива А.А. Бородина

Продолжение следует…

*ММД — Московский монетный двор
**СПМД — Санкт-Петербургский монетный двор

НАЧАЛО
А.А. Бородин. Медаль Первой Всесоюзной юношеской...