Художник Нестеров в письмах и марках

В этом году исполнилось 160 лет со дня рождения и 80 лет со дня смерти великого русского и советского художника Михаила Васильевича Нестерова.

Родился он в Уфе, там же какое-то время работал. Уфимцы бережно хранят память о нем, а филателисты с удовольствием пополняют свои коллекции марками и конвертами, выпускаемыми в честь этого талантливого человека.

Коллекционер Алексей Иванович Сухарев рассказывает о письмах Нестерова своим родным...

*  *  *

Чтение писем, дневников, воспоминаний людей, оставивших свой след в истории, - занятие наиприятнейшее. В свое время с удовольствием наслаждался эпистолярным наследием Пушкина, Гоголя, Некрасова, Рериха, Л.Толстого.

«Давние дни» и «Письма» Михаила Васильевича Нестерова прочтены и проработаны ещё много лет назад, но остались записи. Использую их в связи с исполнившимся в этом году 160-летием со дня рождения большого мастера кисти и нашего знаменитого земляка. 

Великое трудолюбие и скромность характерны для этого большого художника.

Вот он пишет 8 апреля 1890 года родным из Абрамцево: «Дорогая Саша (сестра М.В. Нестерова – А.С.), … воздерживайся употреблять (а паче того злоупотреблять) слова «знаменитый», «известный», «гениальный» и вообще громкие слова в связи с моим именем. Не прими это за лицемерие, это есть нечто, от чего меня постоянно коробит и делается больно… Да и вообще скажу, что писать те или другие чувства и воображать что-либо запретить нельзя, но думаю, что высказывать вслух, при посторонних в особенности, эти чувства более чем опасно, есть люди злые, они ищут случая посмеяться над слабостью людской и смеются беспощадно…». 

Очень большое внимание уделял художник воспитанию своих детей, а их у него было пятеро: три дочери и два сына. В другом письме сестре от 20 марта 1891 года Нестеров сообщает, что он забрал дочку Ольгу у её тётки, куда она была отдана по желанию её покойной матери.

«Я должен быть уверенным, - продолжает он, - что в новом своём жилище Ольга не только никогда не будет обижена (избави бог – бита!), но она должна видеть вокруг себя любовь и мир, чтобы она по возможности и понятия не имела, как люди ссорятся, злословят и т.д. Желательно, что[бы] её окружало мирное спокойствие и чтобы сердце её воспитывалось в самом добром, вполне христианском духе. … Чтобы из неё не вышла психопатка, восторженная и взбаламошная барышня, готовая безумствовать из всяких мелочей…

Республика Башкортостан. А.Х. Ситдикова. "Праздничный стол". 1977 г.

БГХМ им. М.В. Нестерова

Хотелось бы, … чтобы она не была и балованным ребёнком. Любовь и ласка не должна быть порывиста, а спокойна и разумна и, …чтобы она не была занимательной игрушкой, а стала бы человеком, которому в будущем придётся жить с людьми и заслужить их любовь и расположение, чем обладала в высочайшей степени её покойная мать…».

Отец художника был известным уфимским купцом. М.В. Нестеров вспоминал: «…Бывало, за обедом отец сообщал матери, что буксирный пароход, какой-нибудь «Отважный» или «Латник», пришёл и что товар получен; получены и игрушки. …Обычно при разборке (товара – А.С.) была вся семья. Каждого что-нибудь интересовало новенькое, а нас с сестрой, конечно, игрушки. Однако игрушки строго запрещалось брать или трогать руками; позволялось только смотреть на них, и вообще наше появление было маложелательным, нас только терпели, как неизбежное зло. 

Картина "На Руси. Душа народа", в Третьяковской галерее

… Помню, от ящиков с игрушками как-то особенно раздражающе приятно пахло свежим деревом, соломой, лаком. Какие чудеса открывались, бывало, перед нами! Игрушки, от самых дешёвых до самых дорогих заграничных, «с заводом», вынимались и скользили перед очарованным взором нашим. Вот кустарные кормилки, монахи, лошадники. Потом папье-маше – уточки, гусары, опять лошадки… Удивлению, восторгам не было конца. … Из увиденного мы ничего не получали в собственность, и лишь позднее, уже в магазине, позволялось нам поиграть чем-нибудь. Заводилась обезьянка, и она каталась по полу, кивала головкой, била в барабан и вновь отправлялась в шкаф, пока не покупали её какому-нибудь счастливому имениннику».

Приведённые строки показывают, что детей в семье Нестеровых воспитывали сдержанными в желаниях и бережливыми.

Алексей Сухарев

Источник: www.sfr-ufa.ru

От редакции: В 1890-е годы художник создает цикл, посвященный Сергию Радонежскому. И первой работой в данной серии, стала картина «Видение отроку Варфоломею».

Картина "Видение отроку Варфоломею" в Третьяковской галерее  

В сюжет картины легло религиозное предание о том, как однажды, Варфоломей искал убежавшую лошадь, и на опушке леса увидел молившегося старца. Мальчик подошел к нему и стал слушать. Старец завершил молитву и спросил у Варфоломея: 

- Что ты хочешь?

- Больше всего на свете я хочу получить разум к учению, - ответил отрок.

Старец помолился за него и протянул просфору: «Вот съешь ее, - сказал он, - здесь  и есть твой разум».

Нестеров долго искал образ Варфоломея, пока однажды, не увидел его в... девочке.

Вот как художник описывает этот момент:  «Я шел по деревне и вдруг увидел девочку лет десяти, стриженую, с большими широко открытыми удивленными голубыми глазами, болезненную. Рот у нее был какой-то скорбный, горячечно дышащий. Я замер, как перед видением. Я действительно нашёл то, что грезилось мне: это и был «документ», «подлинник» моих грез».

*  *  *

Когда Нестерову исполнилось 78 лет, он начал работать над портретом Веры Игнатьевны Мухиной, с которой познакомился в 1939 году.

Нестеров с первых минут знакомства был очарован скульптором и рассказывал друзьям: «Она интересна, умна, внешне имеет “свое лицо”, совершенно законченное, русское... Руки чешутся написать ее, она согласна».  

Вера Игнатьевна вспоминала: «Михаил Васильевич хотел писать меня за работой. Я и работала непрерывно, пока он писал… Из всех работ, бывших в моей мастерской, он сам выбрал статую Борея, бога северного ветра, сделанную для памятника челюскинцам. Он сам выбрал все: и статую, и мою позу, и точку зрения. Сам определил точно размер портрета. Все – сам. Работал он всегда со страстным увлечением, с полным напряжением сил, до полного изнеможения. Я должна была подкреплять его черным кофе. Во время сеансов велись оживленные беседы об искусстве. Но когда он входил в азарт, все умолкало. Он с самозабвением отдавался работе».

В свою очередь художник так описывал процесс работы: «Я ее помучил: так повернул, этак: а ну, поработайте-ка! Чем вы работаете? – Чем придется: пальцем, стекой. Как принялась над глиной орудовать – вся переменилась. “Э! – думаю. – Так вот ты какая!” Так и нападает на глину: там ударит, здесь ущипнет, тут поколотит. Лицо горит. Не попадайся под руку: зашибет! Такой-то ты мне и нужна».

*  *  *

В сентябре 1935 года, Михаил Васильевич написал картину «Портрет И.П. Павлова», за которую в 1941 году получил Сталинскую премию.

Художник долго не соглашался писать портрет великого физиолога, так как не был близко с ним знаком. Но в процессе работы они так сдружились, что когда Нестеров приезжал в Ленинград, он жил у Павлова, в его доме в Колтушах.